Елена Якупова назад
ОЧЕРКИ
РУССКИЙ МУЗЕЙ глазами Солоухина
Доклад Е.А. Якуповой, прочитанный автором на встрече "Литературные портреты "в Русском клубе в Стратфилде, в Сиднее 21.9.2003 г.
Поэт и прозаик Владимир Алексеевич Солоухин начал писать в трудные годы жёсткой советской цензуры. И тем более удивительна смелость, с которой он творил в те трудные годы. Жанр его творчества нелегко поддаётся определению. Он часто пишет от первого лица, как пытливый исследователь, путешественник, страстный собиратель старины, в частности древних икон. Его описания природы окрашены тонким лиризмом. Его прекрасные стихи берут за сердце силою своей выразительности. О творчестве талантливого писателя можно говорить много и долго, но это не входит в тему моего сегодняшнего сообщения. Мне хочется остановиться на его "Письмах из Русского музея", написанных в форме обращения к своей семье.
От Невского проспекта ведёт к Русскому Музею, бывшему Михайловскому дворцу, короткая и широкая улица. Архитектор Карл Росси распланировал и проложил эту улицу. Раньше она называлась Михайловской. Солоухин задаёт читателю загадку: как же эта улица называется теперь? Может быть, именем одного из многих наших великих художников? С Музеем связано столько замечательных имён! Репин, Верещагин, Айвазовский, Васильев, Левитан, Боровиковский, Венецианов, Крамской, Васнецов, Антокольский... Разве возможно перечислить эти бессмертные имена? Сколько бы вы ни гадали, какие бы великие имена ни вспоминали - всё равно не угадаете. А такой художник нашелся. Кто же он, как же теперь называется эта знаменитая улица. Сдаётесь? Ну вот, внимайте: теперь это улица Бродского. Какого Бродского? Почему? Не знаете? Так вот: этот Бродский известный портретист тридцатых годов. А чьи портреты писались в эти страшные, трагические годы? Это ясно всем. Одна из картин Бродского называется "Нарком на лыжной прогулке." Такое трогательное название! Заслуженный художник, ничего не скажешь.
В своих письмах Солоухин проходит по залам Музея, останавливается перед полотнами великих мастеров, и делится своими впечатлениями. Он интересно рассказывет о самих художниках, их жизни и творчестве.
Владимир Алексеевич стоит перед полотнами Рокотова, Левицкого, Боровиковского. Портреты, исключительно портреты. Все трое - крупнейшие представители русской живописи 18-го века. Портрет Лопухиной Боровиковского вдохновил поэта Якова Полонского написать следующее прелестное стихотворение:
К ПОРТРЕТУ
Она давно прошла, и нет уже тех глаз,
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье - тень любви, и мысли - тень печали.
Но красоту ее Боровиковский спас.
Так часть души ее от нас не улетела.
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать,
Уча его любить, страдать, прощать, молчать.
А вот полотна Рокотова, превосходного колориста. Как интересно вглядываться в лица, которые живут перед вами, встречаются с вами взглядами! Какие позы, глаза, выражения! Царедворцы, поэты, великие князья. Портрет Юсуповой, Струйской, Голенищего-Кутузова. Солоухин останавливается перед портретом Струйской, пораженный тем, как живы ее глаза, и напоминает нам о замечательном стихотворении нашего современника, поэта Николая Заболоцкого, глубокого и тонкого знатока живописи. Заболоцкий описывает именно этот портрет.
Любите живопись, поэты,
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Ты помнишь, как из тьмы былого
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас.
Ее глаза, как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза, как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединение двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потёмки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.
Вот полотна Сурикова, исторического живописца. Просто не верится, что он написал только семь картин, семь шедевров. Суриков создаёт новаторский тип композиции, в которой движение людской массы выражает глубокий смысл событий. Смелая удаль казацкой вольницы в картине "Покорение Сибири Ермаком", мужество русских воинов в картине "Переход Суворова через Альпы". Суриков добивался, чтобы в неподвижности изображения передать движение, чтобы сани "ехали", чтобы солдаты "скользили" по снеговому склону. У Сурикова удивительная гармония полнозвучных чистых красок. С помощью цвета, фактуры, мазка он создаёт яркие, живые, незабываемые образы.
Солоухин - певец российской природы. В его стихах аромат степных цветов, свежий запах земли после прошумевшего дождя, правдивые образы простых деревенских людей. Может быть, именно поэтому ему так близок замечательный художник Венецианов Солоухин пишет о нём в своих письмах с каким-то особым чувством, ему дороги полные здоровья, свежести и чистоты русские лица, перенесённые на холст талантливым живописцем. Вот "Девушка с бураком", "Жницы", "Гумно", "Спящий пастушок". Недаром Венецианов так много времени проводил в деревне с поселянами, срисовывал сельские виды. Потому так пленяет простор его ландшафтов, золото спелой ржи, перелески, холмы. Это - мастерство, рождённое изучением натуры.
Хочется привести полное очарования стихотворение Пушкина. Невольно представляешь себе, что оно написано под впечатлением картин Венецианова.
Везде передо мной подвижные картины:
Здесь вижу двух озёр лазурные равнины,
Где парус рыбаря белеет иногда,
За ними ряд холмов и нивы полосаты,
Вдали рассыпанные хаты,
На влажных берегах бродящие стада,
Овины дымные и мельницы крылаты,
Везде следы довольства и труда.
Никто не знает, что такое талант, где его искать в человеке - говорит Солоухин. Ясно, что это какая-то удивительная, редкая особенность, доставшаяся одному человеку и не доставшаяся другому. Сколько огромных талантов родилось в многообразной и многогранной России! Сколько их собрано в Русском Музее!
Каждый русский школьник знает Васнецовского "Витязя на распутье". Кажется, что он существовал всегда. Как получилось, что тихий, скромный жанрист Виктор Михайлович Васнецов ушел из жанра в русскую сказку? Появились тоскующая у заросшего омута "Алёнушка", "Иван-царевич на сером волке", "Богатыри", "Ковёр-самолёт" и множество таких знакомых нам всем с детства, таких родных картин,
В своих описаниях Музея Солоухин много внимания уделяет своему увлечению старинными иконами, их реставрации. Очень интересно он рассказывает о том, как суровая, аскетическая манера письма на первых иконах, привезённых из Византии вместе с христианством, "очеловечивалась" русскими живописцами. Охваченный страстью собирательства древних икон, Солоухин объездил бесчисленное множество сёл и деревень необъятной Руси. Об одной из своих поездок он рассказывает в своём прекрасном стихотворении "Сказка".
С сердечной болью пишет Солоухин о повсеместном, варварском уничтожении церквей. Сорок лет на народные деньги строился храм Христа Спасителя. В 31-м году по распоряжению правительства, гнусным, обманным путём эта национальная святыня, этот памятник духовной, исторической и художественной ценности был взорван. Навсегда погибли скульптуры Клодта, роспись великих художников Сурикова, Крамского, Верещагина. Это чудовищное преступление, этот вандализм в государственном масштабе Солоухин воспринимал, как личную трагедию, оставшуюся в его сердце незаживающей раной. Он пишет, что по зверству это преступление можно сравнить только с Екатеринбургским злодеянием.
В заключение мне хочется прочитать вам стихотворение Владимира Солоухина "Иванушки", которое как бы подведёт итог всему сказанному про этого умного, чуткого, талантливого писателя и поэта...
В тонах доброжелательных и красках
Русоволосы, мыслями легки
На всех печах, во всех народных сказках
Иванушки - простите - дурачки.
На тёплых кирпичах, объяты ленью,
Считая мух, они проводят дни.
Зато потом, по щучьему веленью,
Всё моментально делают они.
Драконов страшных тотчас побеждают,
Их огненные головы рубя,
Невинных из темниц освобождают,
Берут царевен замуж за себя.
Забыв о печках, мамках и салазках,
На Сивках-Бурках мчат во все концы.
Как хорошо: во всех народных сказках
Иванушки выходят - молодцы!
На деле же и царство всё проспали,
И отдали в разор красу земли.
Царевен в сказках доблестно спасали,
А подлинных царевен не спасли...
Елена ЯКУПОВА. Сидней.
